Это сепия...

Это сепия, да? Как в табачном тумане,

Ты печально молчишь, увидав объектив,

Да ещё и сидишь на коленях у няни,

Эфемерность за плечи свою обхватив.

Это тени и свет со стеклянной пластины...

Нет в живых никого, кто отбросил сюда

Невесомую тушь, акварель скарлатины,

Отражения лёд... Это сепия, да?

Это сепия, да! Это тайное пламя

Уязвимой, пока в этом теле, души,

Ограниченной в фотоальбоме углами,

В бахроме неудобной бумажной лапши.

Как такое возможно? Ты был или не был?

Что деревья и звёзды прошепчут в ответ?

Это сепия, нет? И не в этом, то где бы

Латинизм оживил каракатицы след?

И глаза твои жёлтый фонарь поджигают,

За тобой постепенно сгораю, изволь –

Разбегаюсь и, тая, вразлёт постигаю:

Для припоя и скрипки – одна канифоль.

29 марта 2019 г.

Не держи...

Не держи меня. Всё это просится прочь,

После счастья уносится мимо.

Если почту прикончит минувшая ночь,

Телефонная – неумолима.

На рассвете кофейный будильник вскипит,

Просигналит авто под балконом,

За туманом над крышей откроется вид,

Колокольным развёрнутый звоном...

Или зябко пронизанный велозвонком...

Что ни звякнет с утра – колокольно.

И входная в парадное вторит замком,

И бидоном в коленку не больно.

Наяву ли был молод, красив и силён,

Что ни день, то богатый подарок...

А уже никогда не расскажется сон,

Как бы ни был под утро он ярок.

Не держи – ненавижу зелёнку и йод.

Умирающий – эхо теряет,

И за хлебным углом в тишине звездолёт

Из огня высоту набирает.

28 марта 2019 г.

Колыбельная

Вот мы с мамой сидим

В рукотворном раю.

Торфа зимнего дым...

Не подумай, что сплю.

На оконном краю

Знай луну протирай...

Вышивая, пою:

– Ради-рай, ради-рай...

– Это кто? – Это кот,

И в глазу изумруд.

Снег отвесно идёт,

Гуте нахт, вэри гуд.

Лампа светит тепло,

Тень ползёт по стене,

На стекло, за стекло,

За иглой – мулине.

Не пугает ничем

Забеганье вперёд.

Ты попьёшь, я поем,

И никто не умрёт.

По рисунку отца

Храбро бархат крою.

Королевич с крыльца,

Золотого, в Раю.

Точно сосны в горах,

Тихой темени счёт.

Вэри гуд, гуте нахт,

Снег отвесно идёт.

27 марта 2019 г.

В тени

В тень уйду, чуток постою в тени,

Где жуки живут и родится лёд,

Где цвета нежней и длиннее дни,

И подземный... нет, и подзимний ход.

Там и прадед мой, и стакан вина,

И двоюродный умирает брат,

Да и вся моя на куски страна,

В заоконной мгле разглядев закат.

Там пирит и кварц, и черна слюда,

Там шипит карбид, и дрожит бетон,

И уходит Крым, будто навсегда,

С золотой рудой голубой вагон.

Я учу молчать молодой народ,

По ночам прошу не спешить рассвет.

В основном глупец, лоботряс и мот,

Никакой отец, никакой поэт.

Иногда влюблён, иногда жесток,

Перемен боюсь и тисков тоски.

Всё равно идёт на закат восток,

Постою в тени у родной реки.

20 марта 2019 г.

Когда произносишь...

Когда произносишь любовь,

Я вижу за гранью Тибет,

Горы преломлённую бровь

И снега бессмертного свет.

Нет, облако — это не пар —

Летящий со скал альпинист,

И точно гранитный удар —

Не тронутый звуками лист.

Нет, облако — это пролог

Небесной для нас пустоты,

Замедленный птичий прыжок,

Посмертная пройма мечты.

Ручная отброшена кладь,

И нем неуклюжий мотор —

Попытка слепым показать

Пылающей правды простор.

11 марта 2019 г.

Верные (Промзона)

Явь разгребают усталые ноги

Без ускорения — ровный народ —

Люди идут по весенней дороге,

Гнев их не будит и сон не берёт.

Люди не бегают, не хороводят —

Люди по мокрому снегу идут

И никогда никуда не приходят,

И ничего ниоткуда не ждут.

Узкая улица, рокот завода,

Запах железа во влажной горсти...

К радости здесь не слагается ода —

Матерно слишком с восьми до пяти.

На ночь домой или в ночь на работу

Вымышлен литературой маршрут:

Верные ангелу-автопилоту,

Люди по мёртвому снегу идут.

Кто-нибудь выглянет в мартовский воздух

Жару чугунной воды вопреки —

И разглядит в назревающих звёздах

Душ улетающих ввысь плавники.

8 марта 2019 г.